Какой должна быть жена в буддизме

…С той поры возросла слава бодхисаттвы, а о прочем позаботилась царица Удумбара. Когда ему исполнилось шестнадцать лет, она подумала так: «Мой названный братец стал взрослым, и слава его велика. Настало время женить его», — и с тем пошла к царю. Царь обрадовался, выслушав её. «Хорошо, скажи ему об этом», — согласился он. Она ему сказала, и Махосадха не спорил. «Тогда мы, братец, подберём тебе невесту», — молвила она. Но Махосадха подумал: «Я никогда не буду счастлив, если жену мне выберут другие. Я сам найду её себе». И он сказал ей: «Государыня, погоди немного и ничего царю не говори, а той порой я подыщу себе невесту по нраву и уведомлю тебя». Царица согласилась, и Махосадха, простившись с ней, отправился к себе домой.
Предупредив своих товарищей, он раздобыл портновскую снасть, переоделся и один отправился в предместье за Северные ворота. А в том предместье жила старинная, но обедневшая купеческая семья, и в той семье была дочь по имени Амарадеви, девушка красивая и благонравная, со всеми приметами доброй судьбы. В то утро спозаранку она вышла из дому, чтобы отнести отцу на пахоту рисовой каши, которую сама сварила. И случилось так, что шла она той же дорогой, что и бодхисаттва, и он её увидел. «Вот женщина со счастливыми приметами, — подумал он. — Коль она не замужем, быть ей моей женой». И та, едва увидела его, подумала: «Войти бы мне в дом такого человека — и наша семья опять узнает благие дни».

Махосадха думал так: «Я не знаю, замужем ли она. Спрошу-ка я её. Подам ей знак рукою — она поймёт, если умна». Остановясь поодаль от неё, он сжал руку в кулак. Догадавшись, что он хочет знать, есть ли у неё муж, она раскрыла ладонь. Тогда он подошёл к неё и спросил: «Как твоё имя, милая?» — «Господин, — отвечала она, — имя моё означает то, чего не было раньше, нет сейчас и не будет потом». — «Милая, в мире нет ничего бессмертного, значит, зовут тебя Амара — Бессмертная». — «Верно, господин». — «Милая, кому несёшь ты эту кашу?» — «Божеству былого, господин». — «Божества былого — это родители, значит, ты несёшь пищу своему отцу». — «Так и есть, господин». — «А что делает твой отец?» — «Из одного делает два». — «Раздвоение единого означает пахоту. Значит, он пашет, милая». — «Верно, господин». — «А где пашет твой отец?» — «Там, куда единожды уходят и уже не возвращаются назад». — «Место, откуда не возвращаются, — кладбище; значит, он пашет близ кладбища, милая». — «Верно, господин». — «Пойдёшь ли ты ещё туда сегодня?» — «Коль придёт, не пойду, а не придёт — пойду». — «Я думаю, милая, что отец твой пашет на речном берегу, и если придёт разлив, ты туда не пойдёшь, а нет — пойдёшь». — «Верно, господин».

Так они потолковали, и Амарадеви предложила ему: «Испей, господин, рисового отвара». «Отказываться — неучтиво», — подумал он и согласился его отведать. Она опустила на землю горшок, а Махосадха думал тем временем: «Если она предложит мне пищу, не вымывши чаши и не дав мне сперва умыть руки, я тотчас уйду от неё». Но она зачерпнула чашей воды и полила ему на руки, а потом, не давая ему чаши в руки, опустила её на землю, размешала кашицу в горшке и налила отвара в чашу. Но риса в нём вышло мало, и Махосадха сказал: «Как мало риса в кашице, милая!» — «Нам не хватило воды, господин». — «Не хватило воды на вашем поле, когда всходил рис, должно быть?» — «Верно, господин». Она оставила варева для отца и ещё подлила бодхисаттве. Он выпил, прополоскал рот и сказал: «Милая, я хочу посетить ваш дом, укажи мне дорогу». — «Хорошо», — отвечала она и прочла такую гатху:

«Ступай мимо лепёшек, после — мимо каши,
Там — мимо дерева двулистного в цвету,
Потом — по руку, коей пищу принимаешь,
Но не по ту, которой пищу не берёшь.
Так путь к торговому предместью пролегает,
И этот путь сокрытый должен ты найти».

Это означало: «Войдя в селение, увидишь лавку, где торгуют лепёшками, затем харчевню, потом минуешь цветущее эбеновое дерево и повернёшь направо». Он пошёл, как было сказано, и пришёл к её дому. Мать Амары встретила его и усадила. «Отведай рисового отвара, господин», — предложила она. «Сестрица Амарадеви мне уже дала его отведать, матушка». Та сразу догадалась, что он пришёл ради её дочери. Великий между тем увидел, какая у них бедность в доме, и сказал: «Я, матушка, портной. Не нужно ли подлатать вам что-нибудь?» — «Нужно, господин, да денег у нас нету». — «О плате не заботься, матушка, неси всё — я починю». Она принесла ему старой одежды, и всё, что она принесла, бодхисаттва починил — известно, что у мудрого в руках дело спорится. Потом он сказал: «Пойди, матушка, расскажи обо мне соседям». Она разнесла весть о нём по всему предместью, и за один день Махосадха заработал портняжным ремеслом тысячу каршапан. Старуха приготовила ему обед, а вечером спросила, сколько ей готовить еды на ужин. «Столько, матушка, сколько нужно живущим в этом доме». И она наварила вдоволь еды с разными соусами и приправами.
Вечером вернулась из леса Амарадеви с вязанкой дров на голове и связкой листьев на бедре; она сбросила дрова у передней двери, а сама вошла через заднюю. Позднее пришёл её отец. Махосадха отведал разных яств. Амарадеви подала еду родителям и потом поела сама. После этого она омыла ноги родителям, а затем омыла ноги Великому.
Несколько дней он прожил там, и всё это время наблюдал за нею. И вот однажды, желая испытать её, он сказал: «Любезная Амарадеви, возьми полмеры риса и приготовь мне из него кашицы, лепёшек и рассыпчатого рису». — «Хорошо», — сказала она. Сначала она очистила рис; крупные зёрна она пустила на кашицу, средние отварила, а из мелких испекла лепёшек и ко всему сготовила подходящие приправы. Она дала Махосадхе кашицы с приправами, и едва он поднёс её ко рту, как ощутил бесподобный вкус и запах. Но, чтобы испытать Амару, он сказал: «Милая, если ты не умеешь стряпать, зачем было портить рис?» — и выплюнул кашу на землю. Но она не рассердилась и дала ему лепёшку: «Если каша нехороша, попробуй лепёшек, господин». Но и с лепёшкой Махосадха поступил так же. И варёный рис он отверг со словами: «Коли ты не умеешь стряпать, зачем было переводить моё добро?» И, притворившись рассерженным, он перемешал всё, что она наготовила и вымазал её этой кашей с головы до ног; и он велел ей сесть у двери. Она же ничуть не обиделась и, молвив: «Хорошо, господин», — повиновалась. Убедившись, что нет в ней гордыни, он сказал: «Поди сюда, любезная». И она подошла по первому слову.
Когда Великий пришёл к ним в дом, он принёс с собой в сумке для бетеля тысячу каршапан деньгами и новое платье. И вот теперь он вынул это платье и отдал ей в руки: «Любезная, — сказал он, — пойди соверши омовение со своими подругами, потом надень это платье и приходи ко мне». Она так и сделала. Мудрец отдал её родителям и те деньги, что принёс с собой, и те, что заработал здесь, утешил их, а её взял с собою в город.
Но он задумал испытать её и велел ей остаться в доме привратника, жене которого он раскрыл свой замысел, а сам отправился к себе. Он призвал своих людей и сказал: «Я оставил женщину в таком-то доме. Возьмите тысячу монет, предложите их ей и попробуйте её увести». Они повиновались. Но она отказалась от денег, молвив: «Это не стоит праха от ног моего господина!» Слуги вернулись и доложили о том мудрецу, но он послал их к ней снова, а потом и в третий раз. В четвёртый раз он велел им увести её силой. Они выполнили этот приказ, привели её, и, когда Великий предстал перед нею во всём своём блеске, она его не узнала. Взирая на него, она улыбнулась и заплакала. Он спросил её, чему она радуется и о чём печалится, и она отвечала: «Господин, я улыбаюсь, видя твоё величие, ибо понимаю, что оно дано тебе не без причины, — это награда за доброе деяние в прошлом. Думая о плодах благочестия, я улыбнулась. А плачу я, думая, что ты, присваивая себе чужое достояние, которое другой берёг и хранил для себя, согрешишь и попадёшь в ад. Из жалости к тебе я заплакала».
Так испытал он её и, убедясь в её душевной чистоте, велел отвести её обратно. Затем он снова принял личину портного, вернулся к ней и провёл с нею ночь.

На другое утро он отправился во дворец и рассказал обо всём царице Удумбаре. А та рассказала это царю. Одев Амаравати в нарядное платье и украсив её драгоценностями, она возвела её на блистающую колесницу и торжественно привезла в дом Махосадхи, где устроила пышное празднество. Царь послал бодхисаттве дары ценою в тысячу каршапан, и все жители города, начиная с привратника, прислали ему подарки. Половину от даров царя Амарадеви, однако, послала обратно, и так же поступила она с подарками от горожан, и тем привлекла их к себе. И с той поры Махосадха зажил с нею в добром согласии, наставляя царя в делах закона и управления.

Sutta pitaka. Khuddaka nikāya. Jātaka. Maha-Nipata. 546 Maha-Ummagga-Jataka. Перевод с пали: В. Эрман, А.В. Парибок, 2002 г. выполнен по изданию В. Фаусбёля, опубликованному в Лондоне в 1877-1897 гг.